Современная культура очень часто выражает себя вызовом и провокацией общепринятым нормам. И многие традиции, которые ещё недавно были недопустимы в обществе, сегодня становятся почти нормой и не вызывают резкой критики.

Главное обоснование запрета наносить изображение на себя мы видим в Ветхозаветной Книге Левит: "Не делайте нарезов на теле вашем и не накалывайте на себе письмен". В Новом Завете в Откровении Иоанна Богослова есть предостережение не наносить на себя знаков зверя, что тоже очень часто сопоставляют с татуировками.

Суть библейского запрета изображений на человеке- благоговейное отношение к физическому телу, как к сосуду бессмертной души. В послании Апостола Павла к Коринфянам можно увидеть, что человеческое тело называется храмом Божиим. Такое высокое сравнение исключает пренебрежительное отношение ко всему физическому, не позволяя его осквернять.

По словам того же Апостола, каждый верующий человек- живой храм Божий. И как нельзя осквернять храмы по своей прихоти, также нельзя и менять что-либо, данное Богом, по желанию человека. Это вовсе не означает, что тело не требует заботы, даже наоборот- забота о теле как о сосуде души должна быть. Но излишне украшаться, менять свой превозданный вид или особенности- это грех для христианина.

Татуировка может нести духовный вред. Чем же опасна простая картинка на теле? Прежде всего, осквернение себя, как сосуда Божия, является в христианстве грехом. В жизни человека и так множество греховных поступков, избежать которые зачастую не удаётся. Так зачем же ещё больше портить свою душу тем, без чего можно спокойно обойтись?

Человек- существо духовно-телесное. Невозможно рассматривать отдельно жизнь физическую от жизни души, и наоборот. Поэтому любые изменения на физическои уровне обязательно будут сказываться на духовной жизни, и наоборот. И нанесение изоражений- не исключение.

Священники, которые ежедневно сталкиваются с человеческими судьбами и слушают исповеди, часто отмечают, что люди каются в том, что делали тату. У многих из них с началом ношения "простой картинки" начинались сложности и проблемы в жизни, появлялось ощущение оставленности Богом, уныние. Это действие греха, который человек сам впускает в свою жизнь. Наносимые на тело знаки и символы несут с собой определённую духовную нагрузку, о которой человек может даже не знать.

Так, неоязычники и оккультитсты часто используют руны, скрытые пентаграммы и прочие сатанинские символы для наколок. Внешне непосвящённому человеку такое тату может показаться просто красивым графическим рисунком, не несущим никакой информации. Но на самом деле, накладывая его на себя, человек позволяет войти в свою жизнь тем силам, которые обозначены в символике. И эти силы начинают незаметно влиять на человека, насылая различные неприятности, болезни, депрессии и т.п.

Даже если не колоть какие-либо мистические или магические знаки, татуировка "для красоты"несовместима с верой Христовой, об этом говорит Писание. Погоня за модой, перекраивание лица и тела до неузнаваемости, излишнее украшение тела вычурной одеждой, брендами, порой нелепыми и безвкусными, ярким многослойным макияжем и т.д.- всё это ведёт к духовной деградации, когда все мысли человека заняты только земным, вырабатываются низкие вибрации и помыслы. Порой такой человек напрочь забывает и о Боге, и о душе, ни во что не верит, и невольно становится орудием тёмных сил. Забота о физическом и внешнем должна оставаться в разумных пределах, а не превращаться в идею фикс.

Кариэлла Архем — женщина сорока пяти лет. Назвать ее красивой, значило бы сказать неправду. Скорее, она была миловидной. Резко очерченные и крупные черты лица делали его похожим на мужское. Характером госпожа Архем тоже  обладала не женским. Могла сказать крепкое слово, которое другие женщины даже слышать не могли и нередко пеняли за то на присутствующую Кариэллу. Она лишь посмеивалась и называла тех неженками. Немногие мужчины добивались ее руки. Госпожа Архем отказала им всем, так и не выйдя замуж. Да и незачем выходить замуж, когда ты самостоятельно можешь управлять землей да еще живешь со старшим братом, который не нашел себе жены. Ходили слухи, что брат с сестрой живут совсем не родственными отношениями, но никто не мог ни доказать, ни опровергнуть домыслов.
В черном траурном платье, подчеркивающем статность фигуры, госпожа Архем вышла в гостиную, где ее ожидали двое мужчин. Они наклонили головы в знак приветствия и произнесли подобающие случаю слова утешения. Госпожа Архем поблагодарила за участие и спросила о цели визита стражей закона.
— Чем вызван ваш визит? Мне непонятно, — женщина приложила к глазам платок, держащий в руке. — Садитесь, пожалуйста, — она села в кресло, возле которого стояла.
Старший из пришедших устроился в кресле напротив. Младший же остался стоять. Таковы были правила субординации. Одеты они практически в одинаковые голубые мундиры стражей закона. С той лишь разницей, что на левой стороне мундира младшего стража было изображено только два меча остриями вверх, тогда как его начальник имел три меча. Именно изображение, рисованное краской, а не нашивка. Разница в возрасте между стражами закона была в тридцать лет.
— У нас есть подозрения, что смерть Вашего брата не была случайностью, — ответил старший страж закона.
— Могу я узнать эти подозрения, господин Сорано.
— Для этого я и прибыл. Позвольте для начала задать Вам несколько вопросов, которые либо подтвердят, либо опровергнут мои подозрения.
— Вы выбрали несколько не подходящее время.
— Я понимаю Ваше душевное состояние, но расследование не может ждать, пока утихнет боль от утраты близкого человека.
— Спрашивайте, господин Сорано, — госпожа Архем откинулась на спинку кресла и сложила руки на колени.
— Итак, употреблял ли Ваш брат веселящий порошок?
— Нет, никогда прежде.
— Вы так поспешно ответили на мой вопрос. Может, был какой-либо случай на вечере, в гостях? Мужчины покидают дам, чтобы уединиться.
— Каэро крайне трепетно относился к своему здоровью. Он даже уходил от тех, кто при нем доставал веселящий порошок.
— Все же господин Архем умер именно от него.
— Я ломаю голову над этой загадкой и надеюсь на Вашу помощь.
— Приложу все усилия к ее разрешению.
— Еще вопрос.
— Пожалуйста, — госпожа Архем снова промокнула глаза.
— Как часто господин Архем бывал в Вашем доме плотских утех?
Вопрос явно не понравился женщине. На ее лице появилось то выражение страдания, которое возникает у замужних женщин при упоминании любовниц их мужей.
— Он ездил туда пару раз в неделю, — госпожа Архем взяла себя в руки.
— Сегодня он поехал туда прямо из дома?
— Нет, утром брат поехал к одному своему другу, живущему сейчас в нашем городе. Они не виделись года два.
— Как его зовут?
— Я не могу ответить на этот вопрос. У брата есть... были, — поправилась женщина, — друзья, с которыми он не знакомил меня.
— Вот как, — удивился Сорано. — Этого не хотел он или Вы?
— Он говорил, что с этими людьми мне будет неинтересно. Я особо не настаивала. Должна же быть у каждого человека своя территория. Нам вполне хватало общих знакомых.
— Конечно, — кивнул головой Сорано. — Ваш брат уехал в коляске?
— Нет, верхом.
— Однако, это несколько усложняет нашу работу. Я надеялся поговорить с конюхом.
— Брат редко пользовался коляской, предпочитая верховую езду.
— Вы какую езду предпочитаете? — поинтересовался Сорано.
— В коляске. Какое это имеет значение?
— Извините, никакого, конечно же. Простое любопытство.
— Так вы настаиваете на том, что было совершено убийство? — госпожа Архем подалась вперед.
— Теперь я в этом абсолютно уверен.
— Найдите убийцу моего дорогого брата, господин Сорано. Прошу вас и вас также, — госпожа Архем впервые за весь разговор посмотрела на младшего стража закона.
Тот почтительно склонил голову.
— Уверяю вас, что Кондр Ирин — лучший младший страж закона нашего города. Не смотрите, пожалуйста, на его молодость. Он на деле доказал право на изображение двух мечей.
Кондр снова поклонился.
— Можно вас спросить, госпожа Архем? — подал голос Ирин. Он был у него бархатистым.
— Спрашивайте, Кондр.
— Правда, что говорят люди?
— Что именно вас интересует?
— Люди говорят, что отношения между вами и вашим братом были не только духовными. Это правда?
Госпожа Архем побледнела, затем вскочила.
— Что вы себе позволяете, молодой человек?! За подобные слова отправляют на конюшню! Господин Сорано, ваш помощник ведь не является знатным человеком? Насколько я помню, фамилия Ирин принадлежит отпущенному роду.
— Именно так, госпожа Архем, — встал и Сорано, бросая испепеляющие взгляды на младшего стража закона. — Пожалуйста, успокойтесь.
— Прошу вас поступить согласно закону, — не унималась женщина. — Я ведь имею право наказать наглеца.
— Конечно, имеете, но прошу выслушать меня.
— В чем дело? Я хочу немедленно составить прошение на ваше имя. Вы же мне не откажете?
— Нет.
Госпожа Архем потянулась к колокольчику на столике.
Кондр Ирин стоял, сохраняя спокойствие. Он не жалел о заданном вопросе и теперь наблюдал за реакцией оскорбленной женщины. Наблюдал и делал выводы, которыми позднее непременно поделится со старшим стражем закона. Кондр не сомневался, что господин Сорано сумеет защитить его. Разумеется, на время расследования. Потом же ему придется покорится Архем, если госпожа не изменит своего решения. Такова несправедливость закона, не желающего защитить даже своих стражей, если они не принадлежат знатному роду. Отпущенный человек остается по сути тем же бесправным.
— Прошу вас, повремените.
— У меня нет никакого желания откладывать расплату. Вам придется привлечь к расследованию другого младшего стража закона.
Госпожа Архем присела на край кресла, потянулась к колокольчику на столике и позвонила.
Мелодичный звук показался Кондру зловещим. Он посмотрел на Сорано, но тот лишь мотнул головой. Начальник ничем не мог помочь Ирину.
В открывшуюся дверь гостиной вместо ожидаемой горничной вбежал мальчик лет шести. Он застыл, увидев незнакомых мужчин. За ним поспешно вошла молодая женщина и, схватив за руку, увела обратно. Все произошло в течение минуты. Кондр отметил про себя побледневшую госпожу Архем и невероятное сходство с ней мальчика. Здесь было над чем подумать.
— У вас еще есть вопросы, господин Сорано? — госпожа Архем старалась говорить спокойно.
— Нет, госпожа Архем.
— Попрошу вас покинуть мой дом.
— До свидания.
Мужчины склонили головы.

Уже в коляске, отъехавшей от дома, Сорано набросился на Кондра. Схватив за ворот мундира, встряхнул.
— Как ты посмел задать подобный вопрос?! — потряс он кулаком перед носом младшего стража закона.
— Благодарю за защиту, Валейро, — спокойно ответил Кондр. В непринужденной обстановке стражи закона обращались друг к другу по имени, несмотря на разницу и в возрасте, и по социальному статусу. Они занимались одним общим делом, требующим взаимного доверия.
— Мне следовало оставить тебя там. Спасибо мальчику.
— Кстати, кто он?
— Понятия не имею, — в ответ на удивление Кондра Валейро пояснил. — Никогда прежде его не видел и даже сплетни о том молчат.
— Он, конечно же, сын ее или его, — без сомнений сказал Кондр. — Схожесть поразительная
— Госпожа его скрывает. Вне всякого сомнения.
— Еще одно подтверждение людским домыслам. Это их общий сын.
— Кондр, перестань, — поднял глаза вверх Валейро.
— Тогда объясни иначе ее внезапную перемену. Госпожа была решительно настроена наказать меня и вдруг отпустила без объяснения.
— Женщины вообще переменчивые натуры.
— Следует узнать про мальчика.
— Что же ты прямо не спросил? — съязвил Сорано. — Одним оскорблением стало бы больше.
— Нет, Валейро, я должен обо всем узнать из другого источника, — Кондр пропустил мимо ушей его тон.
— Из какого же, — Сорано вновь принял деловое настроение. В любом случае опасность для Ирина пока что миновала.
— Навещу-ка я женщину, с которой господин Архем провел вчерашнюю ночь.
— Она вряд ли что-то знает. Всего лишь ночное развлечение.
— Которому можно излить душу, — добавил младший страж закона.
Сорано знал, что Ирину лучше не препятствовать в намеченном расследовании. Каким-то шестым чувством тот угадывал правильное направление.
— Все же стоит поискать загадочного друга, — Валейро попытался направить мысли Кондра по иному пути, которому доверял больше.
— Как ты собираешься искать того, чьего имени не знаешь?
— Пока что не знаю.
— Не теряй времени на человека, который ни в чем не виноват.
— Откуда такая уверенность, Кондр? — Валейро даже развернулся к собеседнику вполоборота.
— Разве я подводил тебя когда-нибудь?
— Нет, но...
— Странное поведение с мальчиком, — задумчиво перебил Кондр. — Детей в этом возрасте уже берут на балы, где они общаются между собой. Этот же ребенок сидит взаперти, и никто о нем не знает.
— Возможно, он болен.
— Мальчик похож на больного?
— Нет, но...
— Ребенок абсолютно здоров, — снова собственные мысли Кондра перебили начальника. — Тут что-то другое.
— Разбирайся с этим сам, — Сорано махнул рукой. — Даю полную свободу действий. Доклад в конце дня.
— Как всегда, — подытожил младший страж закона. — Останови здесь, — приказ относился к конюху.
Они проезжали лавку, где продавался веселящий порошок.

Полную версию книги можно купить https://ridero.ru/books/tron_sherdanshara/

Из воспоминаний А.Н.Гаранкиной: "Ребёнком я не понимала, что жизнь сводит меня не просто с другом дедушки и замечательным человеком, но с будущим великим святым земли русской. Моему разочарованию не было предела! Я увидела старого, больного, но высокого и, как мне показалось, величественного человека. В домашних войлочных ботах "прощай, молодость". В скромном  ветхом подряснике.

Он так много всем помогал! Владыку боготворили в Симферополе. К нему шли, шли и шли. Старики, женщины, больные. За помощью, за советом. И он никогда не брал денег.

Мы приезжали с дедушкой в Симферополь, и при нас Владыка вёл приёмы. Даже полуслепой, обременённый огромной епархией, он никому не сказал: "Я занят". И всегда находил доброе слово, верный медицинский совет, материальную помощь. Все знают, что свою Сталинскую премию, за исключением очень небольшой суммы, он направил в Фонд помощи детям-сиротам войны. И сделал это по непреложному закону души- отдавать тем, кто нуждается больше.

Владыка не имел личных дорогих вещей: ни одежды, ни ваз, ни картин. В его доме всё было предельно скромно. Его дача в Алуште- была не дача даже, а маленькая татарская хатка, вокруг неё сад. Там, в тишине, Владыка отдыхал не столько даже от трудов, но от бесконечной советской суеты вокруг храма и общения с уполномоченными.

Сам Владыка имел полное безразличие к жизни тела. Она мало интересовала его. Но очень строг он был к жизни души.

На его похороны собрались тысячи людей. Процессия от Свято-Троицкого собора до кладбища, которое расположено неподалёку, двигалась девять часов, КГБ  скрывало дату, переносило её, грозилось уволить тех, кто придёт на прощание с Владыкой. Но людей всё равно было море. Люди залезали на заборы, толпились повсюду. Они сыпали розы под ноги процессии".

И сегодня, в наше время, Святитель Лука творит чудеса! Его почитают православные христиане во всём мире. По молитвам к нему исцеляются страшнейшие болезни, нуждающимся в его помощи, он посылает замечательных врачей. Просите о помощи святителя Луку, и он никого не оставит!